Не секрет, что желание индивидуума измерять мир вокруг себя так же неотъемлемо, как и желание изменять его. И главнейшим инструментом во все времена в этом славном деле человеку служило собственное тело. Пяди, локти, шаги и прочие единицы измерения были в ходу во всех частях света. Эффективность и доступность этого инструмента была непререкаема — он всегда был под рукой и на нем не стирались деления. Но он был не точен! - воскликнет современный человек. И в этом восклицании содержится важнейшая характеристика принадлежности к социуму, к макросистеме.

Здесь следует немного разобраться с самим понятием точности. Точность, не взирая на всю свою бескомпромиссность , при ближайшем рассмотрении оказывается весьма переменчивой особой. Точность относительна! Для системы она одна, для макросистемы – уже другая. Преобладание макросистемной точности над системной это прямая демонстрация факта достижения высокого уровня организации и структуризации у первой и потерю влияния и самодостаточности последней.

Но вернемся к прозе жизни. Чем, собственно очаровала человечество точность, в его пристрастии к измерениям? Прежде всего своей утилитарной составляющей! Точность упрощает! Точность помогает добиваться высокой эффективности и снижает трудозатраты, и главное, точность повышает качество конечного продукта. Разве кто то сможет поспорить с этими утверждениями? Спорить не будем. Но обратим внимание на такой важный момент – точность не может существовать сама по себе, она всегда апеллирует к чему-то, точность это соответствие некоему объекту, процессу, событию, которое принимается за образец. Вопрос лишь в том, что принять за эталон.

Что нужно иметь ввиду при выборе объекта для этой роли? Макросистема утверждает что эталон - нечто единое, неизменное, стабильное, а потому понятное. А вот система считает несколько иначе. Индивидуум, а именно он в нашем обсуждении играет роль системы, изначально измеряет все относительно себя, а следовательно учитывает фактор времени, влияние и изменение. Откуда же такое эгоцентричное понимание эталона? Конечно, никакого противоречия здесь нет. Все дело в том что любая система, по своей структуре, это та же макросистема. И обозначая себя, части себя или свои действия эталонными, она тем самым навязывает свою волю входящим в свой состав системам. Эталон нельзя определить, вычислить или найти. Его можно только выбрать. И сразу возникает следующий вопрос – кто выбирает эталоны. Безусловно, выбирает тот, кто управляет, тот кто устанавливает правила и очерчивает границы. Точность, как и измерение в целом, имеет смысл только в ограниченном пространстве. Следовательно точность, это атрибут системы, так как ограниченное пространство это и есть система.

Теперь самое время выяснить, для чего мы потратили время на такое замысловатое вступление. Вспомним, что энергия начального импульса, достигшая верхнего уровня трансформации, отражается от его границ и направляется в обратную сторону. Этот процесс называется циркуляцией энергии в системе. В процессе циркуляции энергия проходит несколько уровней, которые вполне можно измерить. И точность нам в этом не помешает. Но прежде чем приступить к измерениям, мы должны определится с тем что же мы будем мерить.

Человек – мера всех вещей! Замечательное и гордое высказывание древних, актуальное и сегодня. Снимем мерку с человека и пойдем мерить все вокруг? Вот тут и начинается соперничество системы и макросистемы. С какого человека снимать мерку?

 

- А зачем с кого то снимать мерки – спросит наш древний предок? - Я строил себе дом, все своими собственными локтями промерил, все точно по плану, как местный зодчий наставлял. Локоть в локоть все сошлося, и ничаго, все живут, уж третье поколение растет, никто не жаловался!

- А локти жены учитывали?

- Зачем это, жена пусть очагом управляется, а тут я главный!

- А локти соседа?

- Да к чему мне это? Сосед пусчай свой дом строит и своими локтями примеряется! Чтож он, не для себя что ль строит??

- Так вот он и построил, по тому же плану, но дом у него получился в два раза меньше твоего, что не так делал может?

- От чего ж не так. Ты на него погляди, он же ростком то три вершка всего, вот и локотки у него в пол моих. Так что дом ему как раз в пору, а чего городить лишку, коль ростком не вышел!

 

По мере укрупнения поселений и развития торговли, производства и образования, а главное, разделения труда, возрастала и потребность в унификации. Появилось понятие «средний рост», но несмотря на это, поиски «идеального»  продолжались. Больше всего в этом деле, как известно, продвинулись Леонардо да Винчи со своим Витрувианским Человеком, и Ле Карбюзье с Модулором.

 

          

 

Рис. 1

 

Два величайших мастера в истории человечества как раз и олицетворяют в этих своих творениях фундаментальное различие системы и макросистемы в вопросе точности. Леонардо говорит о точности соотношений, о пропорциях. Эталон не покидает границ человеческого тела. Леонардо утверждает: Тело – эталон! Размер не важен, главное – гармония! Ле Карбюзье напротив, предлагает эталон тела. Эталон опирающийся на внешний измеритель, на число. Эталон, исключающий какие-либо различия в росте, пропорциях, габаритах. Леонардо ищет гармонию в человеке и посредством неё в архитектуре. Карбюзье ищет универсальную систему измерений, соответствующую эталону тела. Он колдует над дюймами и метрами, футами и сантиметрами. Он рисует первого модулора ростом 175 сантиметров (устоявшаяся отметка среднего роста). Но чувство неудовлетворенности не покидает его, еще десятилетие он находится в поиске, работает с разными отметками, и наконец останавливается на 183 сантиметрах. Эта величина и становится исторической. Почему, что же такое положил в основание этого эталона гениальный архитектор, обессмертив его и подчинив ему мир архитектуры и не только её? Сам автор говорил об этом весьма пространно, объясняя свое решение соответствиям «золотому сечению» и оптимальным соотношениям для конвертации английской и метрической систем измерений. При более глубоком изучении этого вопроса, неизбежно приходишь к одному единственному выводу. Данный эталон был в большей степени выбран автором, а не выведен им из каких-то непререкаемых и непоколебимых постулатов. Он был подперт могучим авторитетом зодчего, ставшего эпохой для современной архитектуры.

Если основание доводов кажется зыбким, на что же тогда опирается творение Карбюзье? Возможно это гениальная интуиция или некое прозрение. Не будем гадать по этому поводу. А дадим, наконец, слово нашей ритмической модели.

Начать нам придется с самых фундаментальных величин – с глобального диапазона ритмического ряда. Из Формулы мы помним, что основной ритм организма строго привязан к смене дня и ночи. Мы изначально встраиваемся в суточный ритм нашей планеты и измеряем его по себе! Ученые пока не могут найти научного объяснения тому факту, что временные интервалы человечество измеряет не в десятичной системе, а в двенадцатеричной. Часы, минуты, секунды, месяцы и годы подчиняются явному влиянию этого числа. Так откуда оно взялось? И почему пространственная система измерений благополучно пережила трансформацию из двенадцатеричной в десятичную, а время так и осталось верно изначальному делению, несмотря на то, что попытки подчинить его «универсальному стандарту» все усиливаются?

Модель РР предполагает прямую зависимость пространственных величин от временных, а временных от энергетических. Именно шкала энергетических трансформаций в системе, в данном случае, в организме человека, напрямую повлияла на структуру представления времени. На что опирался человек, в своем желании отразить время? Конечно же на самые выразительный часы своего тела – сердце! Международный комитет по мерам и весам может сказать нам чему равна секунда, но к сожалению не объясняет, почему. Секунда, это ни что иное, как удар сердца. Здесь самое время представить основной ритмо-энергетический каркас организма.

 

 

Рис. 2

 

Двенадцать периодов трансформации энергии в цепочке ритмического ряда разделили земные сутки на временные интервалы, кратные себе. Так был сформирован час. На рисунке 2 вынесена ось ритмических колебаний, и отчетливо видны эти двенадцать периодов. Тот кто уже знаком с общими характеристиками РР сразу отметит, что импульс пройдет по этой оси верхнюю и нижнюю фазу минуя 24 интервала, по 12 на активную и пассивную. Именно так разделяется и часовая шкала в пределах суток. И теперь к этой разметке требуется привязать собственные колебания начального импульса системы, секунду, как олицетворение сердечных сокращений. Для этого вспомним еще об одном, не менее важном энергетическом узле, колебания и сокращения которого необходимы нашей системе – о дыхании. Здоровый организм производит примерно один дыхательный цикл за 5 ударов сердца. Таким образом, приравняв этот период к интервалу ритмического ряда, или говоря проще, умножим на 12, мы получаем 60 ударов сердца, или одну минуту. Как видно из рассуждений, часовой ритм гораздо более макросистемный чем секундный. Удар сердца, это ритм, который закладывается по основной формуле РР  как собственный ритм системы, час же напротив-всего лишь фрагмент разметки внешнего ритма. Таким образом мы проследили весь процесс встраивания собственного ритма системы – секунды, в ритм макросистемы. Временной каркас подобного построения кажется весьма жестким, тем не менее следует помнить о пластичности ритма. Макросистема убеждает нас в том, что время строгий и незыблемый механизм измерения и такое утверждение, безусловно, в её интересах. Она выдала нам секунду в обмен на удар сердца, но пока еще не заменила само сердце. Конечно, это лишь вопрос времени, но морально-этическую сторону этого вопроса мы обсуждать не будем, во всяком случае в этом материале.

Пока мы говорили только о временной компоненте нашей модели. Хотелось бы уделить немного внимания и  пространственной. Если обсуждение времени было больше в стиле Леонардо, то измерять пространство мы будем методами Карбюзье. Что же такое 183 см (182.88) в классической двенадцатеричной системе? Это 6 футов или 72 дюйма. То есть мы снова пришли к двенадцатичастному делению системы. Если идеализировать значение фута, то можно сказать что чем ближе рост человека к этому значению, тем сильнее синхронизация системы со средой.  Эта отметка хороша еще и тем, что она максимально близка кратному делению на дюймы и сантиметры. Точнее этого показателя только 165 см (165.1), но это значение выпадает из двенадцатеричной схемы. Однако треть населения Земли имеют именно такой средний показатель роста. И здесь вполне возможно допустить, что они просто будут мерить все своим футом, с которым они вполне будут укладываться в двенадцатеричную систему. Точно так же, как это делали наши далекие предки, рост которых едва дотягивал до полутора метров.

Обратим внимание на прикладную сторону пространственных измерений. В большинстве своем это строительство. И здесь все основные параметры конструкции оказываются во власти фута. К примеру, оптимальная высота ступени 15 см, ширина 30 см, ширина лестничного марша или высота ограждающих конструкций 90 см. Самая распространенная типовая сетка колонн 600*600 см, плиты перекрытий 0,9 м на  6 м. Высота этажа 300 см, толщина перекрытия 30 см, высота дверного проема 210 см а ширина 90 см. Пролеты на 6, 9 или 12 метров и тд. и тп. Фут это ступня, но если опираться на само измерение, то окажется, что ступня эта 50го размера, что очень сложно себе представить для тех времен, когда данная единица измерения появилась. Гораздо ближе к реальному показателю, например, Римский фут (25 см), но ему посчастливилось лишь подарить свое название той единице измерения, которой по сей день пользуются в той части света, которая по модели РР относится к голове социума. Можно допустить, что где-то в исторических лабиринтах произошла путаница и подмена истинного фута, например,  на локоть. Но модель ритмического ряда говорит нам о том, что в основе фута лежит размерность энергетического уровня трансформации в организме человека.

Когда мы изучали временные измерения, у нас было два достаточно твердых основания – цикл смены дня и ночи с одной стороны и удар сердца с другой. В пространстве у нас нет ни того, ни другого. Именно поэтому в определении эталона длины так же опираются на секунду, то есть временной аналог удара сердца.

Мы помним по предыдущим материалам, что нижняя фаза аналитического поля у нас потеряла материальную основу вместе с исчезновением хвоста. Этот момент был определен как начало перехода от органического уровня сознания к кибернетическому. Концентрация энергии в верхней фазе привело к усилению мыслительной деятельности, и это на определенном этапе плодотворно повлияло на формирование макросистемы. Но не стоит слишком обольщаться по поводу дальнейшего развития и прогресса сознания на уровне органоидов. К моменту, когда макросистема получит в полноправное владение все элементы управления в социуме, наличие верхней фазы аналитического поля у входящих в её состав систем станет не только бессмысленным но и опасным. Следовательно, мышление отправится следом за хвостом. В данном аспекте становится более ясным стремление макросистемы свести базовые измерители к десятеричной схеме, исключив из ритморяда две внешних части. Что это дает ей? Главное, это лишает системы входящие в неё отражательного контура и энергия, генерируемая в них сразу поступает на уровень макросистемы без собственного анализа, без многократных трансформаций и потерь. Так же, это делает систему беззащитной за пределами макросистемы и неспособной к встраиванию в другие системы. Разумеется, система предлагает взамен уникальные возможности, но об этом мы уже говорили в предыдущих материалах.