Само понятие неравновесных систем и некоторые структурные моменты, связанные с ними, уже рассматривались в предыдущих материалах. Про взаимоотношения систем и макросистем тоже сказано немало. Но сегодня хотелось бы взглянуть на эти предметы не с точки зрения констатации, а придать анализу некоторую одухотворенность. Можно даже представить небольшую сценку, где один единственный актер - наше эго, сыграет одновременно двух ключевых персонажей - систему и макросистему.

Итак, отметим основные условия игры - есть макросистема, как организованная структура состоящая из отдельных потенциально само достаточных систем, и есть наше эго, наше я, как некий ментальный дух, который, как третий элемент структуры, без труда вселяется то в систему, то в макросистему. Мы принимаем во внимание, что каждая система в нашей игре сама является макросистемой, и на этой двойственности мы и попытаемся сыграть.

Рис. 1

Первый акт нашей трагикомедии сознание проведет в теле системы. Это может быть атом в макромолекуле, клетка в теле животного или человек в структуре социума. И для начала смоделируем период, когда общность систем со схожими параметрами уже имеется, а вот социум, макросистема еще не образована. Можно ли вычислить этот момент с математической точностью? Скорее всего нет, ведь этот процесс не линейный и, если так можно выразится, много поточный. И за начало макросистемных проявлений можно принять достаточно широкий круг взаимоотношений систем. Поэтому не усложняя пьесы,  предположим, что первые связи систем между собой для достижения целей, которые лежат за пределами возможностей одной системы, будут считаться макросистемным проявлением.

Исходя из этой базовой установки, мы определяем для системы два пути достижения цели - системный и макросистемный. Первый, безусловно, предполагает совершенствование и мобилизацию собственных ресурсов.  А второй, организацию и объединение ресурсов других систем. Проще говоря, когда нам нужно достать яблоко, мы либо взбираемся на дерево сами, либо просим кого то подтолкнуть нас, подставить плечо. Первое желание по понятным причинам намного древнее, чем второе, в сущности, последнее, это желание, сформированное развитым сознанием, сделавшим большой шаг в сторону от животного, которое предпочтет сделать все само, не привлекая в этом вопросе возможных конкурентов. Однако, у большинства из прочитавших этот абзац автоматически возникла мысль, которая сильно отличается и от первого и от второго типа проявлений. А зачем вообще лезть на дерево, или кого то просить о помощи? Для этого есть специальные люди, работники фермерских хозяйств, службы  доставки и супермаркеты..

Подобный автоматизм мышления присущ системе, давно и надежно закрепленной в структуре макросистемы. Где все роли, и главное, вся ответственность  строго распределены не просто между отдельными системами, а в сложной иерархии групп систем. И где одномоментная консолидация систем для решения сиюминутной задачи давно канула в лету и на смену ей пришла перманентная взаимозависимость от структуры. Перед нами явно выраженная неравновесность  систем, по отношению к устойчивой и самодостаточной системе, функционирующая только в пределах своих собственных возможностей, и расширяющей диапазон своих целей только путем улучшения индивидуальных характеристик. О преимуществах высокой специализации и социализации систем, мы подробно говорить не будем. Но отметим важный для нашего анализа фактор - у любой структуры, состоящей из ряда систем, обладающих сознанием, активно развивается собственное сознание, которое отнюдь не является механической совокупностью составляющих её разумных элементов, и никак не идентифицирующей себя с сознанием отдельной системы.  Если выразится точнее, то макросистемное сознание опирается на целесообразность действий систем, управляющих связями внутри макросистемы. Можно спорить до бесконечности о границах разумности или неразумности систем, но мы примем способность системы оперативно реагировать  на внешние и внутренние воздействия за некий индикатор сознательности, и  в качестве примера приведем клетки собственного организма. Их морфология не сильно отличается от строения одноклеточных организмов. Так же как и мы, физиологически, не сильно отличаемся от каких-нибудь бедуинов, которые совершенно спокойно, живут в своих шатрах по пустыне,  отдельными семьями на расстоянии десятков километров друг от друга. Без средств связи и прочих благ цивилизации, признавая семейный союз только по причине необходимости  продолжения рода, а совсем не по причине дополнения своих возможностей для личного выживания.

Здесь необходимо сделать паузу и оценить преимущества и недостатки свободных систем по отношению к системам входящим в структуру макросистем. Свободная система самодостаточна и может существовать без помощи других систем. Это её неоспоримое преимущество в условиях отсутствия или разрушения макросистемного зонтика. Но подобное самообслуживание  обходится системе недешево, отнимая львиную долю жизненного цикла на обеспечение своей выживаемости.

Итак, продолжая первый акт, мы наблюдаем как наша сознательная система выполняя свой ограниченный объем общественно полезной нагрузки, получает взамен полный комплекс средств обеспечения собственной жизнедеятельности, включающие как всестороннюю безопасность , так и широкий спектр развлечений (наверное атомы тоже когда то смеялись). Вот здесь нас и поджидает первый парадокс.

Повышение специализации систем по отдельным направлениям функциональности ставит их в жесткую зависимость от структуры макросистемы.

Подобная схема взаимосвязей неизбежно приводит к тяжелому дисбалансу в самих системах. Функции, изначально направленные на самообслуживание очень быстро начинают атрофироваться, а те, которые участвуют в выполнении социального пула задач напротив – гипертрофироваться. Причем подобная диспропорция всячески поощряется макросистемой, так как ведет к повышению производительности систем в отведенной им области. В итоге начинают формироваться системные надстройки – группы систем, объединенные одной функцией – своеобразные органы, чей функционал начинает постепенно менять не только внешнюю, но и внутреннюю организацию этих систем, всецело подчиняя их себе.  То есть, при формировании макросистемной надстройки, системы становятся неравновесными. Верно и обратное наблюдение, которое мы сделали в более ранних материалах по теме РР – неравновесные системы имеют приоритет по сравнению с равновесными в процессе формирования макросистемы.

Вот на этом аккорде мы перейдем ко второму акту нашей трагикомедии, где сознание будет обретаться в теле макросистемы. Сознание макросистемы, как мы уже отметили, это не совокупность сознаний систем входящих в неё. Это прежде всего связи. Связи, обеспечивающие стабильное перекачивание сознательной энергии систем в единое информационное поле, которое и отождествляется с макросистемным сознанием. Усложнение своей структуры путем создания высокоэффективных узкофункциональных групп систем – основная задача любой макросистемы, на пути к совершенству, которое можно назвать универсальностью, законченностью, замкнутостью.  И апофеозом макросистемы неизбежно становиться абсолютное подчинение всех систем связям, их объединяющим. И здесь мы подходим ко второму парадоксу:

Повышение роли макросистемного влияния и управления на жизнедеятельность систем постепенно приводит к понижению их индивидуальной сознательности.

Появление различных институтов, замещающих основной функционал систем, оперирует в большей степени идеологическими рычагами, лишь опираясь на базовую структуру этого функционала. Поэтому мы верим в медицину, но подчиняемся системе здравоохранения, мы понимаем необходимость армии и полиции, но служим военным доктринам и оборонным концепциям, мы стремимся к познанию, но овладеваем  специальностью в соответствии с общеобразовательными приоритетами профилирования. Тем самым, подменяя базовые системные константы, макросистема формирует свою, уже сугубо механистическую структуру, надежно обеспечивающую её устойчивость. Подобная абсолютизация продолжается до тех пор, пока макросистема не получит избыточную энергию, позволяющую ей вступать в связь с подобными макросистемами. С этого момента, как понятно из вышеизложенного, её собственная сознательность начнет стремительно убывать. Тут же можно отметить, что избыточную энергию макросистема может получить не только в результате уплотнения своей собственной структуры, но и в результате влияния из вне, от других, уже связанных макросистем.

Ниже попытаемся проанализировать истинные и декларируемые приоритеты системных связей. Необходимость уплотнения системных связей всегда преподносится как исключительное благо и насущная необходимость для отдельных систем, между тем, мы прекрасно знаем, что для макросистемы, базовые ценности входящих в неё систем не имеют никакого значения. Мы совершенно не задумываемся о судьбе стриженых ногтей и нас мало заботит то, как отреагирует желудок на кровавый бифштекс после 11 вечера. Нам нужно только одно – что бы он отреагировал так как нужно нам.. Это и будет третьим парадоксом.

Прогресс макросистемы, декларируемый как благо для каждой отдельно взятой системы, применительно к базовым ценностям этой системы, весьма сомнителен. Так как не только не приносит расширения характеристик индивидуального функционала, а напротив, значительно сокращает их.

И если в социальном аспекте, прогресс в виде увеличения численности популяции на лицо, то применительно к каждому индивидууму наблюдается всесторонний регресс. Начиная от снижения иммунитета и заканчивая снижением интеллекта. Никаких качественных преимуществ, как то продолжительность жизни особи, снижение эмоциональной напряженности и ощущения самодостаточности макросистемный прогресс не несет. Просто потому что это и не является его целью (*интересен в этом плане и киберкоммунизм Ричарда Барбрука). Отдельные индивидуумы как доживали в ясном уме и добром здравии до 100 лет  три тысячелетия назад, так и доживают сегодня, возможно даже и меньшей пропорции к общему числу жителей. Подавляющее же большинство остальных как страдало от агрессии, стрессов и перенапряжения, так и страдает сегодня, несмотря на всю армию врачей и учителей, арсеналы фармакологии и всесторонних методик оптимизации жизненного процесса.

Раз уж мы затронули тему популяции систем, то немаловажно отметить и макросистемные процессы её регуляции. По своей сути, они мало чем отличаются от естественных процессов регуляции, а именно – ограничение способности систем к количественному расширению и физическое устранение избыточного количества систем. Рассматривать весь инструментарий используемый для этих целей мы не будем, только еще раз подчеркнем одностороннюю направленность приоритетов развития от системы к макросистеме, а не обратно.

Выше уже было отмечено, что на этапе достаточно высокой структуризации макросистемы, сознание самих систем, во многом становится макросистемным. Это хорошо просматривается, например, в восприятии истории, а точнее, в общепринятых традициях этого восприятия. Когда мы смотрим на большинство памятников архитектуры или других культурных объектов, мы подспудно знаем и понимаем, что практически все они построены на костях многих тысяч простых людей. Мы изучаем великие завоевания предков, и зачастую далеко не оборонительного, а весьма агрессивного характера. Но все эти факты не мешают нам восхищаться их достижениями. Ставить им памятники и хранить как реликвии. Раздавленные макросистемой отдельные личности, уходят в небытие без какого-либо сожаления, под заученную фразу - “Такое было время тогда”. Говоря проще - заглядывая в прошлое, мы всегда отождествляем себя с макросистемой, системное сознание не имеет прошлого, оно умирает вместе с системой. Здесь можно возразить - а как же все великие исторические личности, ведь именно они творят историю, и их мы и вспоминаем? Да, это логическая констатация факта, но если мы взглянем глубже, то убедимся, что исторически интересны только аспекты деятельности систем, которые протекали в русле макросистемной эволюции. Подавляющее большинство великих людей, сами были принесены в итоге в жертву макросистемным принципам, и этот факт так же воспринимается нами как вполне справедливое следствие исторических процессов.

Различные социальные надстройки - политические, экономические и культурные институты, как раз и служат целям повышения структуризации макросистемы. Обсуждение эффективности работы этих учреждений часто вызывают жаркие дискуссии без учета их структурирующего влияния. Слишком много заключенных попали в тюрьму без всякой вины, в некоторых случаях эти цифры значительно превышают 50%, это вызывает по меньшей мере недоумение, но подобная пропорция практически одинакова для всех стран мира и обычное оправдание в таком случае - “Таковы издержки правосудия”. Данная формулировка очень напоминает успокоительную оценку исторических фактов гуманитарных кризисов. Это снова макросистемная оценка и она хорошо вписывается в программу. Мы используем фармакологию для лечения недугов, но не для кого не секрет, что большинство лекарств наносит вред не только болезнетворным бактериям и вирусам, но и вполне здоровым клеткам, порою даже совсем в других частях организма и очень часто гораздо больший чем тем, против кого они направлены. Но это не сильно беспокоит нас, так как главной задачи - восстановление работоспособности организма в результате лечения мы все таки достигаем. Похожим образом функционирует система исполнения наказаний, половина осужденных ни в чем не повинных людей, воспринимается макросистемой не более чем набором противопоказаний, издержками процесса оздоровления общества.

Движение к усложнению структуры - это базовый процесс в эволюции ритмического ряда. Усложнялась структура атомов, молекул, планет, звезд и т. д. И в социальной среде мы наблюдаем точно такую же необратимую тенденцию к усложнению, зачастую принимающую трагикомичную форму. Макросистемные механизмы сами побуждают системы совершать действия, которые требуют создания новых подсистем, и усложнения уже созданных.

Думаю, что для описания третьего макросистемного парадокса можно найти еще массу интересной информации, но мы ограничимся вышеизложенным материалом.

И в заключении хочется напомнить, что весь описанный процесс, в свете концепции РР как раз и является той самой цепочкой трансформации сознания, которая характеризуется миграцией и эволюцией сознательного импульса по направлению от системы к макросистеме.  

P.S. В начале нашей пьесы мы вселяли свое сознание то в систему, то в макросистему, а сейчас попробуем представить себе их взаимоотношения с точки зрения классического понимания справедливости и морали. Есть наше сознание, и есть сознание нашей клетки. И здесь нас ждет самое большое противоречие, самый жгучий парадокс, который уже можно назвать межсистемным. Что хорошо для нашего сознания? Что бы клетки были молоды, активны и правильно выполняли свои функции. Для этого они должны быть здоровы. Но интересует ли нас здоровье клеток само по себе? Нет, для нас клеточное здоровье не более чем подтверждение их функциональности. Нас вполне устраивает их относительное здоровье, достаточное для выполнения возложенных функций. Что еще нас волнует? Эффективность! Клетка должна выполнять свои функции 24 часа в сутки. Нас совершенно не устраивает частичная занятость или простой у станка. А платить им пенсию по старости лет и вовсе не входит в наши планы. Отработал свое - уступи место молодым. И в самом прямом смысле этого слова. Нас очень мало интересует собственные реакции клеток на внешние раздражители, которые мы им регулярно преподносим. И мы с трудом миримся с теми ограничениями, которые клетки накладывают на наши желания. Мы постоянно вынуждаем клетки организма приспосабливаться к новым раздражителям. Проще говоря, мы заставляем их служить себе и желательно беспрекословно. Мы хотим владеть своим телом полноправно и всесторонне. Но ни за что не будем сами служить своим клеткам. Мы будем обливаться водой из проруби, приучая их терпеть холод, и ходить по углям, заставляя их противостоять огню. Истязать их в тренажерном зале, устраивая войну в каждом подходе и убивая сотни тысяч клеток в каждом упражнении. Организм для клетки, это такая же утопия, как и государство для человека. Служба макросистемным ценностям и целям - это генеральный вектор эволюции сознания. Клетку, отступившую от макросистемных целей, остановившую у себя механизм апоптоза, и начавшую жить для себя, заражая этой свободой других мы смело назовем раковой клеткой, безжалостно паразитирующей на теле макросистемы. И мы немедленно начнем бороться с ней, всеми доступными методами, хотя исход такой борьбы может быть разным. Макросистема всегда больше системы, но далеко не всегда сильнее.. Как найти в этом противостоянии золотую середину, как сделать этот ритмический симбиоз по настоящему взаимовыгодным сожительством - это вопрос, на который еще только предстоит ответить, парадокс, который еще предстоит разгадать..